Лауреатом четвертой ежегодной российской литературной премии «Национальный бестселлер», врученной в отеле «Астория» в Петербурге, стал Виктор Пелевин с книгой «Диалектика переходного периода (из ниоткуда в никуда)». По мнению МИХАИЛА Ъ-ТРОФИМЕНКОВА, победа отсутствовавшего на церемонии писателя и совершенно закономерна, и несколько абсурдна.
То, что борьба развернется между книгами звезд постмодерна «ДПП (НН)» и «Месяцем Аркашон», укрывшихся под псевдонимом Андрей Тургенев Вячеслава Курицына и Константина Богомолова, было очевидно еще до открытого голосования малого жюри премии. Пролетели всухую «Черти» Ильи Масодова, неудобоваримая физиологическая смесь из красного террора и черной магии, и «Крылатый дом» деревенщицы Веры Галактионовой, разбавляющей сибирскую крестьянскую утопию угрюмыми призывами к топору.
Предсказуемо неожиданно проголосовал за повесть Валентина Распутина «Дочь Ивана. Мать Ивана» левый философ, директор издательства Ad Marginem Александр Иванов. С его аргументацией не поспоришь: действительно, неожиданно примитивный для крупного писателя призыв мстить инородцам, насилующим русских девушек, парафраз «Ворошиловского стрелка» не отнести к ненавистному господину Иванову разряду литературы «для скучающих менеджеров». Телеведущая Тина Канделаки сделала светский выбор — вполне в духе объяснения причин ее отсутствия в «Астории». В Москве госпожу Канделаки задержал визит Алена Делона, а роман Александра Червинского «Шишкин лес» приглянулся тем, что посвящен родной ей стихии. В судьбах влиятельного клана Николкиных прослеживается недвусмысленная, но замаскированная под памфлет апология семьи Михалковых.
Неожиданно, что за «Месяц Аркашон» проголосовали лишь победители «Нацбеста-2003» рижане Алексей Гаррос и Александр Евдокимов. Кто-кто, а певцы расчлененки, которой подвергает зажравшихся хозяев жизни ошалевший мелкий клерк в романе «{голово}ломка», казалось, должны были бы выбрать «Чертей». Но предпочли акварельный, изысканный криминально-сексуальный сон о Европе. Зато за Виктора Пелевина были арт-критик Алексей Тарханов, признавшийся, что это единственная книга шорт-листа, которую он мог бы прочитать без принуждения, актриса Ксения Раппопорт и голосовавший заочно Рубен Гальего — живущий в Испании тяжелобольной букеровский лауреат, разразившийся восторженным письмом.
Талант господина Пелевина, убедительность его сатиры на отечественное «общество зрелищ», несправедливость того, что он обойден наградами, бесспорны. Но противоречие с самими принципами премии налицо. Ее смысл — в своеобразной зачистке литературной сцены. Смешать все карты и если не открыть новые имена, то переставить принятые акценты. Подтвердить объявленную Вячеславом Курицыным «смерть постмодернизма», на которую сослался во вступительном слове идеолог премии Виктор Топоров. В 2001 году премия обратила внимание на Леонида Юзефовича, которого с тех пор все стали воспринимать не как очередного ретродетективщика, а как метафизика в духе Честертона. В 2002 году ввела в «приличное общество» Александра Проханова, ставшего в одночасье ньюсмейкером для всех ранее презиравших его СМИ. В 2003 году поощрила нигилизм никому не известных рижских журналистов.
Четвертый же «Бестселлер» лишь подтвердил и очевидную роль господина Пелевина в российской литературе, и коммерческий успех книги, для тиражей которой гарантируемые регламентом премии 50 дополнительных тысяч — капля в море. Припомнив господину Курицыну «смерть постмодернизма», господин Богомолов прошептал соавтору: «И кто тебя за язык тянул? Пьяный, что ли, был?» Но проигравшим и всем, кто разочарован отсутствием на «Нацбесте-2004» аромата скандала, можно утешиться лишь тем, что Виктор Пелевин выпускает новые книги столь редко, что ближайшие «Бестселлеры» наверняка обойдутся без его сокрушительного участия.
То, что борьба развернется между книгами звезд постмодерна «ДПП (НН)» и «Месяцем Аркашон», укрывшихся под псевдонимом Андрей Тургенев Вячеслава Курицына и Константина Богомолова, было очевидно еще до открытого голосования малого жюри премии. Пролетели всухую «Черти» Ильи Масодова, неудобоваримая физиологическая смесь из красного террора и черной магии, и «Крылатый дом» деревенщицы Веры Галактионовой, разбавляющей сибирскую крестьянскую утопию угрюмыми призывами к топору.
Предсказуемо неожиданно проголосовал за повесть Валентина Распутина «Дочь Ивана. Мать Ивана» левый философ, директор издательства Ad Marginem Александр Иванов. С его аргументацией не поспоришь: действительно, неожиданно примитивный для крупного писателя призыв мстить инородцам, насилующим русских девушек, парафраз «Ворошиловского стрелка» не отнести к ненавистному господину Иванову разряду литературы «для скучающих менеджеров». Телеведущая Тина Канделаки сделала светский выбор — вполне в духе объяснения причин ее отсутствия в «Астории». В Москве госпожу Канделаки задержал визит Алена Делона, а роман Александра Червинского «Шишкин лес» приглянулся тем, что посвящен родной ей стихии. В судьбах влиятельного клана Николкиных прослеживается недвусмысленная, но замаскированная под памфлет апология семьи Михалковых.
Неожиданно, что за «Месяц Аркашон» проголосовали лишь победители «Нацбеста-2003» рижане Алексей Гаррос и Александр Евдокимов. Кто-кто, а певцы расчлененки, которой подвергает зажравшихся хозяев жизни ошалевший мелкий клерк в романе «{голово}ломка», казалось, должны были бы выбрать «Чертей». Но предпочли акварельный, изысканный криминально-сексуальный сон о Европе. Зато за Виктора Пелевина были арт-критик Алексей Тарханов, признавшийся, что это единственная книга шорт-листа, которую он мог бы прочитать без принуждения, актриса Ксения Раппопорт и голосовавший заочно Рубен Гальего — живущий в Испании тяжелобольной букеровский лауреат, разразившийся восторженным письмом.
Талант господина Пелевина, убедительность его сатиры на отечественное «общество зрелищ», несправедливость того, что он обойден наградами, бесспорны. Но противоречие с самими принципами премии налицо. Ее смысл — в своеобразной зачистке литературной сцены. Смешать все карты и если не открыть новые имена, то переставить принятые акценты. Подтвердить объявленную Вячеславом Курицыным «смерть постмодернизма», на которую сослался во вступительном слове идеолог премии Виктор Топоров. В 2001 году премия обратила внимание на Леонида Юзефовича, которого с тех пор все стали воспринимать не как очередного ретродетективщика, а как метафизика в духе Честертона. В 2002 году ввела в «приличное общество» Александра Проханова, ставшего в одночасье ньюсмейкером для всех ранее презиравших его СМИ. В 2003 году поощрила нигилизм никому не известных рижских журналистов.
Четвертый же «Бестселлер» лишь подтвердил и очевидную роль господина Пелевина в российской литературе, и коммерческий успех книги, для тиражей которой гарантируемые регламентом премии 50 дополнительных тысяч — капля в море. Припомнив господину Курицыну «смерть постмодернизма», господин Богомолов прошептал соавтору: «И кто тебя за язык тянул? Пьяный, что ли, был?» Но проигравшим и всем, кто разочарован отсутствием на «Нацбесте-2004» аромата скандала, можно утешиться лишь тем, что Виктор Пелевин выпускает новые книги столь редко, что ближайшие «Бестселлеры» наверняка обойдутся без его сокрушительного участия.
