Дональд Рейфилд: Моя книга в русском переводе имеет подзаголовок «Перекресток империй», хотя в англоязычном оригинале он звучал иначе – «На окраине империй». Перевод в итоге получился лучше оригинала, потому что грузины сами считают, что они живут на перекрестке и это очень хорошее место. На перекрестке можно построить супермаркет, заправочную станцию, перекресток – это рай для ГАИшников, но перекресток – это и опасное место, на котором все светофоры могут светить зеленым не по твоей воле.
Те люди, которым удалось побывать в Грузии, часто говорят, что это очаровательная страна. Я бы сказал, что лучше бы прозвучало «очарованная страна» в том смысле, какой вкладывал в это слово русский писатель Николай Лесков, называя свою повесть «Очарованный странник», которому в сновидении монах говорил: «Будешь ты много раз погибать, и ни разу не погибнешь, пока не придет твоя настоящая погибель». Возможно, именно в этих словах заключена вся тайна грузинской истории – повторные катастрофы и повторные воскресения.
Грузия воевала и с Византией и Ираном, были в ее истории вторжения кочевников, монголов, Тамерлана, были чума и сталинский режим. И каждый раз население страны сокращалось вдвое. Генофонд нации исчезал, грузинский народ вновь и вновь оказывался на краю пропасти, и потом каким-то чудом через поколение возрождался. И это в то время, когда другие кавказские народы гибли. Где сейчас кавказские албанцы, где осетинское государство, где убыхи (последний убых умер пять лет назад), медленно вымирают крымские татары. Почему же выжили грузины? Может бить, их спасла географическая защита – хребты Кавказа? Может быть, боевой дух грузинского народа? Может быть, то, что грузины исторически не умели жить за границей, они всегда предпочитали умирать на родине, в отличие, например, от армян, которые при неблагоприятных условиях проживания в своей стране тут же распространяются по всему свету? А может быть, то, что уже две тысячи лет в том месте, где сейчас находится Грузия, действовал принцип этнической толерантности – тут без этнических конфликтов жили и евреи, и кипчаки, и греки, и абхазы, и осетины, и даже чеченцы. Все национальности и религии вписывались в единое государство. Но я бы все же сказал, что секрет выживаемости грузинской нации в очень высокой рождаемости. Это видно из истории: например, у царя Эрекле II было 23 ребенка.
– Возможно ли переиздание вашей книги на грузинском языке?
– Думаю, что это невозможно. У грузин есть свой взгляд на свою историю. Они очень хорошо относятся к иностранцам, которые интересуются их историей и культурой, но мне всегда казалось, что они считают меня немножко идиотом или юродивым. Кроме того, есть периоды в грузинской истории, о которых неприлично говорить в Грузии. Например, неприлично осквернять память прадедов: поэтому, что бы ваш прадед ни делал в тридцатые годы прошлого века, об этом лучше не говорить.
Я опубликовал несколько своих статей на грузинском языке, но, мне кажется, грузинское общество еще не готово к полноценному восприятию своей истории. Кстати, у грузин есть несколько очень хороших исследований, составленных собственными историками, только их правдивость заканчивается на конце XVIII века, остальное не обсуждается. Поэтому, скорее всего, книгу в Грузии будут читать те, кто свободно говорит по-английски или по-русски.
Единственная моя книга, которая переведена и продается в Грузии, это англо-грузинский словарь, который я составил. Несмотря на то, что я включил в него очень много нецензурных слов, словарь сейчас в Грузии крайне необходим и пользуется большой популярностью. Только его надо ставить на самую высокую полочку, чтобы дети не достали.
– В средствах массовой информации обсуждался вопрос о том, что в 2008 году Грузию спровоцировали напасть на Южную Осетию. Что вы знаете об этом, и будут ли когда-нибудь Абхазия и Южная Осетия вновь в составе Грузии?
– Я не пророк, и предыстории событий не знаю. Знаю лишь, что русские вооруженные силы были хорошо подготовлены к возможному вторжению, поскольку знали, что Саакашвили может напасть. Он всегда хотел подражать великим грузинским царям, которые практиковали особую тактику – с маленькой армией нападать на большого врага, рассчитывая, что враг будет ошеломлен и отступит. Раза три или четыре в грузинской истории такая тактика срабатывала, но 10 или 15 раз она приводила к катастрофе. Возможно, осетинские милиционеры и провоцировали Саакашвили, но он сам считал, что уже пора бросить спичку в бочку с бензином в надежде, что американцы его поддержат.
Отвечая на второй вопрос, скажу, что издавна в мирные времена между Россией и Грузией существовала договоренность о том, что Северная Осетия будет находиться в составе России, а Южная – в составе Грузии, потому что объединение осетин может привести к нарушению баланса сил на Кавказе. Что же касается Абхазии, то я считаю, что она никогда уже не будет в составе Грузии. Иногда подобные территории я сравниваю с гангреной, при которой отторжение органа может привести к выздоровлению пациента. Кстати, уже и в Грузии слышны голоса, призывающие признать независимость Абхазии. Эти регионы – большое яблоко раздора, и пока оно не будет съедено, ничего не получится. Извините за пессимизм. Читайте роман Фазиля Искандера «Сандро из Чегема», там очень хорошо написано про истоки и предысторию грузино-абхазского конфликта.
– Ваше отношение к личности Сталина?
– Пушкин был неправ, утверждая, что гений и злодейство несовместимы. Они вполне могут сосуществовать, и личность Сталина – лучшее тому подтверждение. Он, без сомнения, был очень талантливым стратегом, который мог предсказать и предвосхитить многие события, но он был бескрайне злопамятен и жесток. Я думаю, он очень похож на известного грузинского царя Теймураза I. Отношение к нему у меня крайне отрицательное.
– Работая над этой книгой, вы очень много времени провели в Грузии, общались с грузинским народом. Удалось ли понять его душу?
– Не очень верю в то, что у каждого народа есть своя душа. У каждого народа есть традиции, навыки, есть повторяющиеся моменты в истории, а насчет души – я не знаю. Думаю, она не в генах, а в воспитании. В Грузии часто говорят об особом гостеприимстве и об отношении к старшим. Но бывают моменты, когда всё это вдруг исчезает, например, во время гражданской войны.
– Что вы цените в русских писателях? И что посоветуете читать современной молодежи?
– В этом вопросе я согласен с Евгением Замятиным, который говорил, что будущее русской литературы – это её прошлое. Я получаю большое удовольствие от чтения русских классиков. Первый роман, который мне удалось прочитать на русском, – «Соборяне» Лескова. К сожалению, его очень сложно переводить на английский, а этот автор – явно недооцененная фигура в русской литературе. Недавно я перевел для английского читателя «Мертвые души» Гоголя (уже 14-й перевод этого произведения! Но я получил от работы громадное удовольствие). А молодежи советую вообще читать, и это уже будет чудо!
