– Мария, рассматривая поэзию с точки зрения моды, Вы говорите, что занимаетесь историей материальной культуры. Что Вы вкладываете в это понятие?
– Поэзия, как Вселенная, она бесконечна. Это словесно-образное искусство настолько многокомпонентно в своем содержании, что можно найти стихи обо всем. Конечно, любовная лирика – это основная составляющая поэзии, но я задумалась о том, как поэты отображали эпоху. Углубившись в эту тему, я поняла, что русские поэты ХХ века очень много писали о материальном. Вы задумывались о том, сколько стихов написано о вокзалах? Ведь вокзалы – достаточно тривиальное урбанистическое место, но одновременно это и место встреч и расставаний, неотделимых от темы любви. Есть стихи о телефоне, о телеграфе, газированной воде, о самолетах. Вот, например, Владимир Высоцкий: «В который раз лечу Москва – Одесса – / Опять не выпускают самолет. / А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса, / Надежная, как весь гражданский флот». Или вот:
Сколько их над планетой? Бессчетно.
И над тропиками, и над полюсом...
Но ни бога нет и ни черта,
и поэтому чуточку боязно.
Я сажусь в самолет, я приятелям
так машу, чтобы видеть могли.
И эпоха моя термоядерная отнимает меня у Земли.
Это писала Римма Казакова в 1980-м году. В голове у поэта в этот момент все чуть-чуть смешалось: и реактивный самолет, и термоядерная эпоха. Но она пишет об отрыве от Земли, ведь к тому моменту человечество уже полетело в космос. Так, через подробности, через детали Римма Казакова создает портрет своей эпохи. Подобного бытописания в поэзии ХХ века очень много.
Кроме этих стихов я обнаружила очень много поэтических строк, где упоминаются те или иные предметы одежды, детали туалета. Конечно, здесь больше всего «отличился» Игорь-Северянин, творчеству которого я посвятила целую книгу. Нельзя сказать, что он писал об одежде, он создавал образ: «И будет вскоре весенний день, И мы поедем домой, в Россию... Ты шляпу шелковую надень: Ты в ней особенно красива...» Но эта метафора рождается не на пустом месте, ее рождает время. Я всегда говорю о том, что поэты – в какой-то степени провидцы, их отличает умение заглянуть в будущее. Почему именно в ХХ столетии появилась такая поэзия, в которой, так или иначе, отражается материальный мир? Думаю, потому, что ХХ век дал людям две мировые войны, социальные потрясения и невиданный толчок развития науки и промышленности. Никогда ранее не было столь насыщенного с точки зрения развития материальной среды периода. Все это нашло свое отражение в поэзии (в прозе тоже, но поэзия – это некая эссенция, большое содержание в малой форме).
Обо всем этом я подробно рассказываю в своей первой книге «Поэзия моды». Причем мода, в моей трактовке, – это явление, охватывающее все направления жизни человека. Мы живем в такую эпоху, когда разделить моду и повседневность нельзя, она проникает во все сферы человеческой жизни. Те исследования, которыми я занимаюсь, находятся на стыке литературоведения и искусствоведения, в коротком интервью достаточно сложно очертить все его стороны, но я пишу об этом подробно в своей первой книге «Поэзия моды».
– Хотелось бы почитать, ее еще можно где-то приобрести?
– К сожалению, у нее был небольшой тираж, и теперь ее можно найти только в некоторых интернет-магазинах. Я очень надеюсь, что когда-нибудь мне удастся ее переиздать.
– Мария, во время нашей беседы этой зимой Вы анонсировали свою новую книгу «Поэзия моды А.А.А.», посвященную Анне Андреевне Ахматовой. Кроме того, я знаю, что у Вас уже выходила монография об Анне Ахматовой на итальянском языке. Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.
– Это очень большая работа, и она мне еще предстоит. Два года назад у меня уже был готов литературный костяк будущей книги, тогда же вышла и монография на итальянском, так получилось, что в Италии проявили больше заинтересованности к моей работе, чем в России. Меня пригласили в Таормину – место, которое исторически связано с именем Анны Ахматовой. Там чтут ее память, поставили очень красивый бронзовый бюст, она смотрит на море, там до сих пор бережно хранится кресло, в котором она сидела, когда приезжала в качестве почетного гостя премии «Этна–Таормина», теперь эта премия носит ее имя. В университете Палермо есть кафедра русского языка и литературы, специалисты оттуда приезжали послушать мои рассказы об Ахматовой и Модильяни, о секретах их отношений, о том, какое отражение все это нашло в изобразительном искусстве и поэзии. Эта пара очень много дала миру: их любовь родила невероятные поэтические и живописные произведения. На основе моей монографии я сейчас и пишу книгу, очень сильно углубляясь в воспоминания Анны Ахматовой. Но я не биограф, я смотрю на Ахматову под другим углом. Это была невероятно модная женщина, икона стиля, она всегда отличалась от других даже в детстве – существуют воспоминания о том, что даже в школе она никогда не ходила в школьной форме! Поэтому я и рассматриваю ее жизнь и творчество с точки зрения моды: как законодательницу трендов в поэзии, потому что ее поэтический стиль никогда и ни с кем нельзя спутать, и как создательницу своего неповторимого стиля в моде. Это икона стиля среди поэтов, сама она говорила о себе, что всю жизнь рисовала свой автопортрет в стихах.
– Так когда же нам ждать это исследование на русском?
– Над каждой книгой я работаю не менее трех лет, но, наверное, надо быть реалистом и признаться в том, что, скорее всего, перед книгой об Анне Ахматовой у меня выйдет еще две-три работы.
– В одном из интервью Вы как-то сказали, что все поэты, так или иначе, внесли свой вклад не только в литературу, но и в моду, называя при этом Маяковского, Евтушенко, Высоцкого, Вознесенского и даже Гребенщикова. Что Вы имеете в виду?
– Моду ведь можно понимать по-разному. Великий поэт Владимир Маяковский был также и художником. Его футуристическая строфа очень ярко напоминает работы Казимира Малевича, который творил в то же время. Это один ритм, просто у Малевича ритм линий, а у Маяковского ритм букв. Был ли Маяковский модным человеком? Да, конечно. Просто он жил в такое время, когда большинство людей не имели особых материальных возможностей, но его стиль жизни, внешность, поэзия копировались многими. Так что он, без сомнения, был законодателем моды. Великий человек всегда оказывает влияние на окружающий его мир. О личностях такого плана никогда нельзя говорить, оторвав их от творчества. В этом же ряду стоит и поэзия Евгения Евтушенко, Владимира Высоцкого, Андрея Вознесенского. Каждый из них в свою эпоху был законодателем моды в том или ином понимании этого термина. Это одни из последних поэтов ХХ века, которые тщательно продумывали свой имидж, поэтов, за которыми следовали миллионы поклонников.
– Но неужели и Борис Гребенщиков писал что-то о моде?
– Гребенщиков – это уже совсем другая тема. Это мода на поэзию, мода на духовность, стремление быть лидером мнения. Так сложилось, что он смог своим искусством повести за собой огромное количество людей. Почитатели его таланта вдохновляются его текстами, его образом, весьма своеобразным, совсем вроде бы «негламурным». Это некий кумир поколения, на который равняются миллионы. Конечно, в отличие от поэтов начала и середины ХХ века, он о моде совсем не пишет, но своими стихами, своей музыкой он может создавать поэтические тренды, предлагая читателям следовать за ним, увлекая их своими идеями, устанавливая моду на свой образ жизни.
– У Игоря-Северянина есть стихотворение «Поэза сострадания». Отчасти под влиянием этих строк и родился музыкально-поэтический спектакль, который Вы подготовили совместно с российской актрисой, соучредителем благотворительного фонда «Подари жизнь» Диной Корзун. Расскажите об этом проекте.
– В один из эфиров ко мне на радио MediaMetrics пришла Дина Корзун. К тому моменту я уже много знала о деятельности фонда и как частное лицо принимала посильное участие в ней, но с Диной лично знакома не была. В начале каждого эфира я обычно читаю гостю стихи, которые относятся к теме программы. Для этого эфира я выбрала «Поэзу сострадания». После Дина призналась мне, что эти строки произвели на нее неизгладимое впечатление, и нам захотелось продолжить беседу. Постепенно этот эфир перерос в тонкую связь между поэзией и благотворительностью. Так и появилась идея первого благотворительного вечера «Дневник его души» (подзаголовок «Ананасы в шампанском»).
Я написала литературный сценарий, который увидел замечательный скрипач Дмитрий Берлинский. Он рассказал мне, что есть интересное музыкальное произведение «Элегическое трио № 2» Сергея Рахманинова. Дмитрий захотел поучаствовать в нашем спектакле и сыграть в нем эту музыку. Внимательно вслушавшись в нее, я поняла, что между Северяниным и Рахманиновым есть очень глубокая связь. Игорь Северянин вел обширную переписку, эти письма сохранились. Будучи после революции 1917 года в бедственном положении в эмиграции в Эстонии, в минуту отчаяния он направил Рахманинову просьбу о помощи. Рахманинов в тот момент был активно гастролирующим музыкантом, жил в США. Он отозвался на просьбу поэта и прислал ему в помощь 35 долларов. Сохранилось и второе письмо Северянина, в котором он благодарит композитора за эти деньги и за «дарованные мне Вами три месяца жизни на этой Земле, такой мучительной, но и упояющей»!..
Когда я послушала музыку и вспомнила эти письма, в моей голове сложился весь «пазл» будущего представления. У нас получилась трагическая история об умирающем поэте, пишущем такие стихи, которые возвышают над землей настолько, что остается только взлететь. К нашему трио – Дина, я и Дмитрий Берлинский – добавились замечательные музыканты – пианист Рустем Хайрутдинов, виолончелист Леонид Горохов – и знаменитый актер Сергей Безруков, которые и помогли нам создать эту уникальную музыкально-поэтическую композицию. Первое представление прошло осенью прошлого года в Лондоне. Тогда мы смогли собрать огромную сумму от продажи билетов и пожертвований, всю ее мы перечислили на помощь больным детям. Огромное спасибо за это я хочу сказать Дине Корзун, она всегда была движущей силой нашего проекта, его душой. Без Дины ничего бы не состоялось: перед каждым благотворительным представлением она выходит к зрителям, чтобы сказать им спасибо, а еще она говорит: «Вселенная уже назначила того ребенка, для которого мы все это делаем».
– А потом была премьера в Москве?
– Да, весной мы показали нашу композицию в Москве, в одном из залов Третьяковской галереи. К сожалению, нам не удалось здесь собраться полным составом, но к нам присоединились другие замечательные музыканты: великолепный пианист Андрей Коробейников и выдающийся виолончелист, народный артист РФ Александр Рудин. Спектакль получил огромный отклик, поэтому мы обязательно покажем его еще не один раз, ведь так мы помогаем больным детям. Мы будем стараться в прямом смысле слова дарить кому-то жизнь, ведь в этом и заключается смысл жизни. Спасибо всем благотворителям!
– Вы так горячо говорите о благотворительности, что кажется, для Вас здесь скрывается что-то личное…
– Да, именно так. В моей семье тема онкологии стоит очень остро. Моя мама родила меня после того, как ей был поставлен этот страшенный диагноз. Она заболела в 22 года, потом вылечилась, но ей говорили, что у нее никогда не будет детей, но потом свершилось чудо, и родилась я. От онкологии у меня очень рано и скоропостижно ушел папа. Это была ситуация, когда у нас были все возможности помочь ему, не было только времени – он сгорел за месяц. Поэтому я считаю, что, если природа отпустила человеку время, надо сделать все, вложить все силы и возможности, чтобы спасти его, особенно, если речь идет о маленьком ребенке. Поэтому для меня участие в благотворительном проекте – это огромное счастье, счастье осознания того, что я могу помочь кому-то, делая то, что люблю и знаю. Я часто бесплатно выступаю перед читателями в библиотеках, участвовала в акции «Библионочь», читаю лекции студентам, работаю с «трудными» девушками в шоу «Пацанки», всей душой переживаю за них после «выпускного». Иногда меня спрашивают, зачем мне все это? А я отвечаю замечательными строками из стихотворения Игоря-Северянина:
Жалейте каждого больного
Всем сердцем, всей своей душой,
И не считайте за чужого,
Какой бы ни был он чужой.
Пусть к вам потянется калека,
Как к доброй матери – дитя;
Пусть в человеке человека
Увидит, сердцем к вам летя.
И, обнадежив безнадежность,
Всё возлюбя и всё простив,
Такую проявите нежность,
Чтоб умирающий стал жив!
И будет радостна вам снова
Вся эта грустная земля...
Жалейте каждого больного,
Ему сочувственно внемля.
Беседовала Юлия Гнездилова
Источник: Журнал «ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ. Навигатор в мире книг», № 7, 2018
http://chitaem-vmeste.ru/interviews/mariya-tretyakova-poeziya-kak-vselennaya-beskonechna
